…»Неизвестный», увенчанный славою бранной! Удалец-молодец или горе-провидец?! И склоняют колени под гром барабанный Перед этой загадкой главы правительств! Над немыми могилами — воплем! — надгробья… Но порою надгробья — не суть, а подобья, Но порой вы не боль, а тщеславье храните — Золоченые буквы на черном граните!.. Все ли про то спето? Все ли навек — с болью? Слышишь, труба в гетто Мертвых зовет к бою! Пой же, труба, пой же, Пой о моей Польше, Пой о моей маме — Там, в выгребной яме!.. Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,

Тум-балалайка, шпил балалайка, Рвется и плачет сердце мое! А купцы приезжают в Познань, Покупают меха и мыло… Подождите, пока не поздно, Не забудьте, как это было! Как нас черным огнем косило В той последней слепой атаке… «Маки, маки на Монте-Кассино», Как мы падали в эти маки!.. А на ярмарке — все красиво, И шуршат то рубли, то марки… «Маки, маки на Монте-Кассино», Ах, как вы почернели, маки! Но зовет труба в рукопашный, И приказывает — воюйте! Пой же, пой нам о самой страшной, Самой твердой в мире валюте!.. Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-балалайка, шпил балалайка, Рвется и плачет сердце мое! Помнишь, как шел ошалелый паяц Перед шеренгой на аппельплац, Тум-балалайка, шпил балалайка, В газовой камере — мертвые в пляс… А вот еще: В мазурочке То шагом, то ползком Отправились два урочки В поход за «языком»! В мазурочке, в мазурочке Нафабрены усы, Затикали в подсумочке Трофейные часы! Мы пьем, гуляем в Познани Три ночи и три дня… Ушел он неопознанный, Засек патруль меня! Ой, зори бирюзовые, Закаты — анилин! Пошли мои кирзовые На город на Берлин! Грома гремят басовые На линии огня, Идут мои кирзовые, Да только без меня!.. Там у речной излучины Зеленая кровать, Где спит солдат обученный, Обстрелянный, обученный Стрелять и убивать! Среди пути прохожего — Последний мой постой, Лишь нету, как положено, Дощечки со звездой. Ты не печалься, мама родная, Ты спи спокойно, почивай! Прости-прощай разведка ротная, Товарищ Сталин, прощевай! Ты не кручинься, мама родная, Как говорят, судьба слепа, И может статься, что народная Не зарастет ко мне тропа… А еще: Где бродили по зоне КаЭры*, Где под снегом искали гнилые коренья, Перед этой землей — никакие премьеры, Подтянувши штаны, не преклонят колени! Над сибирской Окою, над Камой, над Обью, Ни венков, ни знамен не положат к надгробью! Лишь, как Вечный огонь, как нетленная слава — Штабеля! Штабеля! Штабеля лесосплава! Позже, друзья, позже, Кончим навек с болью, Пой же, труба, пой же! Пой, и зови к бою! Медною всей плотью Пой про мою Потьму! Пой о моем брате — Там, в ледяной пади!.. Ах, как зовет эта горькая медь Встать, чтобы драться, встать, чтобы сметь! Тум-балалайка, шпил балалайка, Песня, с которой шли вы на смерть! Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка, Тум-балалайка, шпил балалайка, Рвется и плачет сердце мое! ___________________________ *КаЭРы — заключенные по 58 статье (контрреволюционеры)