Мир опять цветами оброс, у мира весенний вид. И вновь встает нерешенный вопрос - о женщинах и о любви. Мы любим парад, нарядную песню. Говорим красиво, выходя на митинг. На часто под этим покрытой плесенью, старенький-старенький бытик. Поет на собранье: "Вперед, товарищи..."

А дома, забыв об арии сольной, орет на жену, что щи не в наваре и что огурцы плоховато просолены. Живет с другой - киоск в ширину, бельем - шантанная дива. Но тонким чулком попрекает жену: - Компрометируешь пред коллективом.- То лезут к любой, была бы с ногами. Пять баб переменит в течении суток. У нас, мол, свобода, а не моногамия. Долой мещанство и предрассудок! С цветка на цветок молодым стрекозлом порхает, летает и мечется. Одно ему в мире кажется злом - это алиментщица. Он рад умереть, экономя треть, три года судиться рад: и я, мол, не я, и она не моя, и я вообще кастрат. А любят, так будь монашенкой верной - тиранит ревностью всякий пустяк и мерит любовь на калибр револьверный, неверной в затылок пулю пустя. Четвертый - герой десятка сражений, а так, что любо-дорого, бежит в перепуге от туфли жениной, простой туфли Мосторга. А другой стрелу любви иначе метит, путает - ребенок этакий - уловленье любимой в романтические сети с повышеньем подчиненной по тарифной сетке. По женской линии тоже вам не райские скинии. Простенького паренька подцепила барынька. Он работать, а ее не удержать никак - бегает за клёшем каждого бульварника. Что ж, сиди и в плаче Нилом нилься. Ишь! - Жених! - Для кого ж я, милые, женился? Для себя - или для них? - У родителей и дети этакого сорта: - Что родители? И мы не хуже, мол! - Занимаются любовью в виде спорта, не успев вписаться в комсомол. И дальше, к деревне, быт без движеньица - живут, как и раньше, из года в год. Вот так же замуж выходят и женятся, как покупают рабочий скот. Если будет длиться так за годом годик, то, скажу вам прямо, не сумеет разобрать и брачный кодекс, где отец и дочь, который сын и мама. Я не за семью. В огне и дыме синем выгори и этого старья кусок, где шипели матери-гусыни и детей стерег отец-гусак! Нет. Но мы живем коммуной плотно, в общежитиях грязнеет кожа тел. Надо голос подымать за чистоплотность отношений наших и любовных дел. Не отвиливай - мол, я не венчан. Нас не поп скрепляет тарабарящий. Надо обвязать и жизнь мужчин и женщин словом, нас объединяющим: "Товарищи".