Внушает старость мне почтение невольно... Недаром стар я сам. Но как зато мне больно, Когда приходится увидеть старика Еще здорового, который даже в силах И тяжкий труд подъять, и пошалить слегка, Но уж носителя и чувств и мыслей хилых! По жизненной стезе осмысленно он шел; Когда-то был умен, и с сердцем был не черствым, И различать умел причины благ и зол; И правду защищал с бестрепетным упорством... Вдруг — превращение. Великий в жизни дар, Так свойственный тому, кто опытен и стар, Дар прозорливости, сменился почему-то В нем дальновидностью девиц из института. Отчизну возлюбив теперь еще сильней, Он духа доблести страшиться начал в ней; Блеснет ли света луч — ручьем он слезы точит; Где плакать надо бы — он чуть-что не хохочет; Он в смерти видит жизнь; он в камне видит хлеб... Так сердцем он заглох! так умственно ослеп! Он — чадо времени. Нас злой какой-то гений Дурачит зрелищем волшебных превращений, И за людей нельзя ручаться в наши дни. Что, ежели и мне... О, Боже сохрани!.. И мне, на старости, вдруг станет неизвестно: Что глупо, что умно, что честно, что бесчестно??.