Дмитревский, что я зрел! Колико я смущался, Когда в тебе Синав несчастный унывал! Я все его беды своими называл, Твоею страстию встревожен, восхищался, И купно я с тобой любил и уповал. Как был Ильменой ты смущен неизреченно, Так было и мое тем чувство огорченно. Ты страсти все свои во мне производил: Ты вел меня с собой из страха в упованье, Из ярости в любовь и из любви в стенанье; Ты к сердцу новью дороги находил. Твой голос, и лицо, и стан согласны были, Да, зрителя тронув, в нем сердце воспалить. Твой плач все зрители слезами заплатили, И, плача, все тебя старалися хвалить. Искусство с естеством в тебе совокупленны Производили в нас движения сердец. Ах, как тобою мы остались исступленны! Мы в мысли все тебе готовили венец: Ты тщился всех пленить, и все тобою пленны.