17 сентября 1939 года части Красной Армии вошли в город Луцк... Я родился в уездном городке и до сих пор с любовью вспоминаю убогий домик, выстроенный с краю проулка, выходившего к реке. Мне голос детства памятен и слышен. Хранятся смутно в памяти моей гуденье липы и цветенье вишен, торговцев крик и ржанье лошадей. Мне помнятся вечерние затоны, вельможные брюхатые паны, сияющие крылья фаэтонов и офицеров красные штаны. Здесь я и рос. Под этим утлым кровом

я, спотыкаясь, начинал ходить, здесь услыхал — впервые в жизни!— слово, и здесь я научился говорить. Так мог ли я, изъездивший полсвета, за воду ту, что он давал мне пить, за горький хлеб, за легкий лепет лета, за первый день — хотя бы лишь за это — тот городок уездный не любить? Нет, я не знал беспечного покоя: мне снилась ночью нищая страна, бетонною, враждебною чертою, прямым штыком и пулей разрывною от сердца моего отделена. Я думал о товарищах своих, оставшихся влачить существованье в местечках страха, в городках стенанья, в домах тоски на улицах кривых. Я вспоминал о детях воеводства, где на полях один пырей возрос, где хлеба — впроголодь, а горя — вдосталь и вдоволь, вволю материнских слез. Так как же мне, советскому поэту, не славить вас, бойцы моей земли, за жизни шум — хотя бы лишь за это!— хотя б за то, что в желтых тучах света в мой городок вы с песнею вошли?