Не позабылося покуда и, надо думать, навсегда, как мы встречали Вас оттуда и провожали Вас туда. Ведь с Вами связаны жестоко людей ушедших имена: от императора до Блока, от Пушкина до Кузмина. Мы ровно в полдень были в сборе совсем не в клубе городском, а в том Большом морском соборе, задуманном еще Петром. И все стояли виновато и непривычно вдоль икон — без полномочий делегаты от старых питерских сторон. По завещанью, как по визе, гудя на весь лампадный зал, сам протодьякон в светлой ризе Вам отпущенье возглашал. Он отпускал Вам перед богом все прегрешенья и грехи, хоть было их не так уж много: одни поэмы да стихи.¹