В роще дубовой, в соседстве Эвбейского моря, Жил с молодою женою, без слез и без горя, Старый Алоэ. Жену Ифимедией звали... Каждое утро, пока все домашние спали,— Крепче других спал Алоэ,— она уходила К близкому морю; служанка ковер приносила, Масла, духи. Ифимедия платье снимала, Черные длинные косы свои распускала; Взглядом пугливым кругом побережье окинув, В утреннем ветре от проспанной ночи остынув, В воду входила; черпнувши, дрожа, обливалась И, осторожно по камням пройдясь, погружалась... Старый Нептун приходился ей дедом. В те годы Боги сближались с людьми; допускались разводы; Чаще без них обходились и брачной постели Не сторожили, как мы, а сквозь пальцы глядели. Бог и властитель пучины, объезд совершая, Мелких чиновников моря, тритонов пугая, Многих кувыркая в воду, другим в назиданье, Часто повадился к внучке ходить на купанье. Бедная долго понять не могла: неги полны, Что говорят и чего добиваются волны? Но наконец поняла; а поняв — полюбила; Каждое, каждое утро купаться ходила! Море в себя принимало ее... Что же проще? Ну, уж и нравилось это дриадам в той роще!.. Старый Алоэ, проснувшись, глаза протирая, Вздумал взглянуть на жену. Он оделся, зевая, Вышел, глядит: с набегающей пеною споря, Бьет Ифимедия волны упрямого моря, Реже, слабеет, неровно и трепетно дышит... Море, поднявши ее над собою, колышет... Долго старик любовался, глядел, улыбнулся И, глубоко осчастливленный, к дому вернулся!