И вот сижу в саду моем тенистом И пред собой могу воспроизвести Как это будет в час, когда умру я, Как дрогнет всё, что пред глазами есть. Как полетят повсюду извещенья, Как потеряет голову семья, Как соберутся, вступят в разговоры, И как при них безмолвен буду я. Живые связи разлетятся прахом, Возникнут сразу всякие права, Начнется давность, народятся сроки, Среди сирот появится вдова. В тепло семьи дохнет мороз закона,— Быть может, сам я вызвал тот закон; Не должен он, не может ошибаться, Но и любить — никак не может он. И мне никто, никто не поручится,— Я видел сам, и не один пример: Как между близких, самых близких кровных, Вдруг проступал созревший лицемер... И это всё, что здесь с такой любовью, С таким трудом успел я насадить, Ему спокойной, смелою рукою, Призвав закон, удастся сокрушить...