Клубится чернь: восторгом безотчетным Пылает взор бесчисленных очей; Проходит гул за гулом мимолетным; Нестройное слияние речей Растет; но вновь восторг оцепенелый Сомкнул толпы шумливые уста... Не мрамор, нет! не камень ярко-белый, Не хладная богини красота Иссечена ваятеля рукою; Но роскошь неги, жизни полнота;— И что ни взгляд, то новая черта, Скользя из глаз округлостью живою, Сквозь нежный мрамор дышит пред толпою. Все жаждали очами осязать Сей чудный образ, созданный искусством, И с трепетным благоговейным чувством Подножие дыханьем лобызать. Казалось им: из волн, пред их очами, Всплывает Дионеи влажный стан И вкруг нее сам старец-Океан

Еще шумит влюбленными волнами... Сглянулись в упоеньи: каждый взгляд Искал в толпе живого соучастья; Но кто средь них? Чьи очи не горят, Не тают в светлой влаге сладострастья? Его чело, его покойный взор Смутили чернь, и шепотом укор Пронесся — будто листьев трепетанье. «Он каменный!»— промолвил кто-то. «Нет, Завистник он!»— воскликнули в ответ, И вспыхнула гроза; негодованье, Шумя, волнует площадь; вкруг него Толпятся всё теснее и теснее... «Кто звал тебя на наше празднество?»— Гремела чернь. «Он пятна в Дионее Нашел!»— «Ты богохульник!»— «Пусть резец Возьмет он: он — ваятель!»— «Я — поэт». И в руки взял он лиру золотую, Взглянул с улыбкой ясной, и слегка До звонких струн дотронулась рука; Он начал песнь младенчески простую: «Легкие хоры пленительных дев Тихо плясали под говор Пелея; Негу движений я в лиру вдыхал, Сладостно пел Дионею. В образ небесный земные красы Слил я, как звуки в созвучное пенье; Создал я образ, и верил в него,— Верил в мою Дионею. Хоры сокрылись. Царица ночей, Цинтия томно на небо всходила; К лире склонясь, я забылся... но вдруг Замерло сердце: явилась Дочь океана! Над солнцем Олимп Светит без тени; так в неге Олимпа, В светлой любви без земного огня Таяли очи небесной. Сон ли я видел? Нет, образ живой; Долго следил я эфирную поступь, Взор лучезарный мне в душу запал, С ним — и мученье и сладость. Нет, я не в силах для бренных очей Тканью прозрачной облечь неземную; Голос немеет в устах... но я весь Полон Венеры небесной».