Посвящается Софье Григорьевне Мей 1 Недавно, ночью, ассирийской стражей К шатру вождя была приведена Из Ветилуи беглая жена... Еврейский город, перед силой вражей, На смелый бой и тысячу смертей Готовяся в отчаянье упорном, Как старый лев, залег в ущелье горном И выжидал непрошеных гостей; Но обманулся он: враги не подходили, А голодом его и жаждою томили. И вот уж тридцать и четыре дня Народ выносит ужасы осады — И нет ему спасенья и пощады... Вотще воззвал он к господу, стеня; Вотще в нем вера праотцев воскресла;

Вотще принес он на алтарь свой дар, И пеплом пересыпал свой кидар, И вретищем перепоясал чресла, И умертвил постом и покаяньем плоть: Во гневе отвратил лицо свое господь. От Дофаима вплоть до Экревила, От Ветилуи и нагорных мест, По всей долине Хусской и окрест Ассуров рать лицо земли покрыла. И конники, и пешие бойцы, И в ополченье бранном колесницы, И на слонах подвижные стрельницы, И челядь, и плясуньи, и ловцы, И евнухи, и вся языческая скверна — Всё станом стало вкруг намета Олоферна. Он вождь вождей... Ему самим царем, Властителем стовратой Ниневии, Повелено — согнуть народам выи Под тягостный, но общий всем ярем; Повелено — потщиться, в страхе многом, И истребить нещадно всякий род, Что в слепоте своей не признает Царя земли — единым, сильным богом... И на челе тьмы тем стал Олоферн тогда,— И царства рушились, и гибли города. И перед ним во прах главы склоняли Недавние кичливые враги И всепобедный след его ноги С подобострастным трепетом лобзали... И далее, успехом возгоржен, Он шел, без боя страны покоряя... Вдруг перед ним утесов цепь сплошная, И нет пути... Остановился он: Ничтожный городок залег в ущелье горном И преграждает путь в отчаяньи упорном... 2 Сатрап почил на пурпуре одра, Под сению завесы златотканой, В каменья многоценные убранной, Когда, со стражей, у его шатра Явилася еврейка... Разгласилось По всем шатрам пришествие жены, И собрались Ассуровы сыны, И всё их ополчение столпилось Вокруг пришелицы, и удивлялись все Евреям и ее неслыханной красе. И посреди невольников безгласных Вошла Юдифь в предсение шатра... Сатрап восстал от пышного одра И, в сонмище вельмож подобострастных, В предшествии серебряных лампад, Предстал перед еврейскою женою... Смутилася Юдифь перед толпою, И трепетом был дух ее объят, И пала в прах она, исполненная страха, И подняли ее невольники от праха. И Олоферн Юдифи: «Не страшись! Не сделано обиды Олоферном Тому, кто был царю слугою верным. И твой народ передо мной смирись И не противься в гордости — с победой В его горах не появился б я И на него не поднял бы копья... Не бойся же и правду нам поведай: Зачем ты от своих передалася нам?» И молвила Юдифь в ответ его речам: «Владыка мой! прийми слова рабыни, И лжи тебе она не возвестит: Она тебе, владыка, предстоит Пророчицей господней благостыни. Всем ведомо, что в царстве ты один И в разуме и в деле бранном чуден, И благ душой, и мудро-правосуден... Послушай же, владыка-господин! Мой род несокрушим — крепки его основы,— Пока угоден он пред оком Иеговы. Но на пути нечестия и зла Израиль стал — и погибает ныне... И повелел господь твоей рабыне Творить с тобой великие дела: Я поведу тебя к победам новым — И вся земля падет к твоим стопам». И Олоферн сказал своим слугам: «Еврейка нам угодна вещим словом». И все сказали: «Нет жены, подобной ей, Ни в красоте лица, ни в разуме речей». И Олоферн: «Спасла себе ты душу, От племени строптивого прийдя В победный стан ассурского вождя. Я говорю, и слова не нарушу, Пока я жив и власть моя жива! Ты в этот день прославилась пред нами И красотой, и мудрыми речами,— И если бог внушил тебе слова, Войдешь в чертог царя ты в ликованьи многом, И будет твой господь моим единым богом». 3 Три дня Юдифь меж вражеских шатров Свила гнездо голубкой непорочной, И третью ночь уходит в час урочный Молиться в сень пустынную дубров. Но занялась четвертая денница... Сатрап рабам вечерний пир дает... К еврейке евнух крадется в намет: «Не поленись, моя отроковица, Прославиться красой перед вождем вождей И быть с ним как одна из наших дочерей». И говорит ему еврейка: «Кто я, Чтоб отказать владыке моему? .. Иди и возвести слова мои ему». ...И вышел от нее ликующий Вагоя... Вечерний пир кипит уже в шатре: Торопят вина общее веселье... В запястиях, в перловом ожерелье, На постланном рабынею ковре, Вошедши, возлегла Юдифь перед гостями, Сверкая яхонтом подвесок и очами. И пил сатрап, так много пил сатрап, Как не пивал ни разу от рожденья.— И в нем в ту ночь дошла до исступленья К Юдифи страсть,— и духом он ослаб... Позднело... Гости вышли всей толпою; Вагоя сам замкнул шатер отвне — И пребыли тогда наедине Ассурский вождь с еврейскою женою,— Он — на пурпурный одр поверженный вином, Она — пылавшая и гневом и стыдом... Спит Олоферн... Полуденною кровью Горят его ланиты и уста. И всё в нем — мощь, желанье, красота... И подошла еврейка к изголовью — Меч Олоферна со столпа сняла, Одним коленом оперлась на ложе И, прошептав: «Спаси народ твой, боже!» — В горсть волосы сатрапа собрала И два раза потом всей силою своею Ударила мечом во вражескую шею - И голову от тела отняла, И, оторвав завесу золотую, Ей облекла добычу роковую, Шатер стопой неслышною прошла, Прокралася к внимательной рабыне И миновала усыпленный стан... 4 Бежит ассур, испугом обуян, С зари бежит, рассыпавшись в пустыне, Затем что свесили с зарею со стены Главу его вождя Израиля сыны. От Дофаима вплоть до Экревила, От Ветилуи и нагорных мест, По всей долине Хусской и окрест Бежит ассура дрогнувшая сила. И вражий стан расхищен и сожжен; Возмещены сторицею евреи, И к господу воззвали иереи,— И, посреди хвалебных ликов жен, Воскликнула Юдифь в опустошенном стане: «Хвалите господа в кимвале и тимпане! Пришел ассур от севера — и тьмы Его стрельцов лицо земли покрыли, И водные истоки заградили, И конница покрыла все холмы. Хвалился он пожечь мою обитель, И юношей мечами умертвить, И помостом младенцев положить, И дев пленить... Но бог и вседержитель — Непреборимый бог и мира и войны — Во прах низверг врага десницею жены! Не силою земного исполина Враг сокрушен и гибнет до конца — Его красой победною лица Сразила дочь младая Мерарина, Затем что ризы вдовии сняла И умастилась благовонным маслом, И увенчала волосы увяслом, И взор вождя соблазном привлекла: Моя сандалия ему прельстила око — И выю вражию прошел мой меч глубоко. Велик наш бог! Воспойте песнь ему! Погибнул враг от божья ополченья, И мало жертв, и мало всесожженья, Достойного владыке моему! Он — судия и племенам и родам; И движутся, словам его внемля, И небеса, и воды, и земля... Велик наш бог! .. И горе тем народам, Которые на нас, кичася, восстают,— Зане их призовет господь на страшный суд!»