Временем уменьшенный молодости кров — Города Смоленщины, буркалы домов. Пронзительная, звонкая январская луна, Ампирными колонками подперта тишина. Выстрел отдаленный. Кино без стекол «Арс». На площади беленый глиняный Карл Маркс. Слепил его художник, потом в тифу пропал. Звезда из красной жести. Дощатый пьедестал. Звезда из красной жести, лак или крови ржа.

В средине серп и молот, лучи острей ножа. И Днепр завороженный, весь ледяной до дна. И ведьмами озябшими зажженная луна. Идет патруль по городу. Округа вся мертва. Шагами тишь распорота — раз-два, раз-два, раз-два. И я иду, и я иду — ремень вошел в плечо. Несу звезду, мою звезду, что светит горячо. Всем людям я звезду несу, пяти материкам. Недвижен Днепр, синеет Днепр — славянская река. И невысоко над Днепром, где стонут провода, Другая блещет хрусталем холодная звезда. Живу, люблю, умру в ночи — все так же будет стлать Она бесстрастные лучи на снежную кровать. Свеча в окне Губкома, из труб не вьется дым. Дорогой незнакомой идти нам, молодым. Идти Россией и Кремлем в неслыханный простор. Идти полночным патрулем — подсумок, штык, затвор. Пойдешь направо — там Колчак, от крови снег рябит. Пойдешь налево — там Берлин, там Либкнехт Карл убит. Убит, лежит он на снегу, кровь залила усы. На мертвой согнутой руке спешат, стучат часы. Дрожат Истории весы. История — стара. Стучат часы, спешат часы. Пора, пора, пора! Звезда из красной жести, дощатый пьедестал. Я пять лучей Коммуны рукой своей достал. Рукой достал, потрогал, на шапку приколол. Глядит товарищ Ленин, облокотись на стол. Горит звезда багровая, судьбу земли тая,— Жестокая и строгая, как молодость моя. Идет патруль по городу — шаги, шаги, шаги. На все четыре стороны — враги, враги, враги. А ветер жжет колени. Звезда горит огнем... Мы здесь, товарищ Ленин. Мы землю повернем!