Пустыня... песок раскаленный и зной... Шатер полосатый разбит надо мной... Сижу я у входа, качая дитя, Пою я,— и ветер мне вторит, свистя... И вижу я,— кто-то несется ко мне На черном, как уголь, арабском коне, Рисуясь на склоне небес голубом, В чалме драгоценной с алмазным пером. «Привет тебе, путник! В шатер мой войди, Останься, коль долог твой путь впереди; Я фиников лучших для гостя нарву, И миррой твою умащу я главу. Я мех твой наполню струею вина... Властитель уехал,— войди,— я одна... Привет тебе, гость мой, посланный судьбой, Да внидут и мир, и отрада с тобой!»

«Устал я,— он молвил,— и путь мой далек, В край солнца и роз я спешу на восток... Но некогда медлить... я еду... прощай!.. Один поцелуй лишь на счастье мне дай!» Прозрачную ткань отвела я с чела И с тихим смущеньем к нему подошла... И вот наклонился ко мне он с коня И обнял так крепко, так жарко меня. И кудри его благовонной волной Закрыли мгновенно весь мир предо мной!.. Лишь очи, как звезды, сверкали во тьме И страстные думы рождали в уме... И слышалось, будто сквозь облако грез; «Умчимся со мною в край солнца и роз!» Но острым кинжалом мне в сердце проник Ребенка нежданно раздавшийся крик. И руки мои опустились без сил, И с ропотом он от меня отступил... Как чары полудня, мелькнув предо мной, Исчезли и всадник, и конь вороной... И замерли звуки манящих речей, Что сладко в душе трепетали моей,— Их ветер пустыни унес без следа Далеко... далеко... навек... навсегда...