Не могу держать спокойно плечи, Мимо ветхих зданий проходя. Слышу скорбный шепот человечий И тревогу каждого гвоздя. Слышу зыбь глухого распаденья И знакомый обморочный тлен, И трудолюбивые виденья Расщепляют плоть ущербных стен. Осыпая пыль, взрывая звуки, То скребя, то каменно стуча, Шевелятся, лезут, рвутся руки Сквозь рябую старость кирпича. И шумит горячее дыханье, И, вскипая, бьет прибоем пот, Кирпичи расходятся,— и вот Пред глазами каменное зданье Тьмой рабочих обликов встает:

«Мы давно зарыты все в могиле, Но ушли с земли не без следа,— Мы себя тугим огнем труда В стройный облик зданья воплотили, Зданьем жили долгие года. Жизнь неслась, как прежде, перед нами, Мы могли о прошлом не тужить,— Крепкими, большими этажами Были рады жизни мы служить. Но теперь мы снова пред могилой... Время так и точит зданье вспять, Время так и хочет дикой силой Плоть камней и плоть людей разъять. Время и дождем и ветром точит... Стал со стен срываться смертный бред,— Налетит на стены ветер ночи, И, в стенах качаясь, забормочет Смертным бредом твой сосед». Слышу скорбь родной рабочей речи, И как будто с ветра иль с дождя Я и сам качаюсь, вдаль бредя... Не могу держать спокойно плечи, Мимо ветхих зданий проходя.