Здравствуй, Красное Море, акулья уха, Негритянская ванна, песчаный котел! На утесах твоих, вместо влажного мха, Известняк, словно каменный кактус, расцвел. На твоих островах в раскаленном песке, Позабыты приливом, растущим в ночи, Издыхают чудовища моря в тоске: Осьминоги, тритоны и рыбы-мечи. С африканского берега стаи пирог Отплывают и жемчуга ищут вокруг, И стараются их отогнать на восток С аравийского берега сотни фелук. Если негр будет пойман, его уведут На невольничий рынок Ходейды в цепях, Но араб несчастливый находит приют В грязно-рыжих твоих и горячих волнах.

Как учитель среди шалунов, иногда Океанский проходит средь них пароход, Под винтом снеговая клокочет вода, А на палубе - красные розы и лед. Ты бессильно над ним: пусть ревет ураган, Пусть волна как хрустальная встанет гора, Закурив папиросу, вздохнет капитан: - Слава Богу, свежо! Надоела жара! Целый день над водой, словно стая стрекоз, Золотые летучие рыбы видны, У песчаных, серпами изогнутых кос Мели, точно цветы, зелены и красны. Блещет воздух, налитый прозрачным огнем, Солнце сказочной птицей глядит с высоты: - Море, Красное Море, ты царственно днем, Но ночами вдвойне ослепительно ты! Только тучкой скользнут водяные пары, Тени черных русалок мелькнут на волнах, Да чужие созвездья, кресты, топоры, Над тобой загорятся в небесных садах. И огнями бенгальскими сразу мерцать Начинают твои золотые струи, Искры в них и лучи, словно хочешь создать, Позавидовав небу, ты звезды свои. И когда выплывает луна на зенит, Ветр проносится, запахи леса тая, От Суэца до Баб-эль-Мандеба звенит, Как Эолова Арфа, поверхность твоя. На обрывистый берег выходят слоны, Чутко слушая волн набегающих шум, Обожать отраженье ущербной луны, Подступают к воде и боятся акул. И ты помнишь, как, только одно из морей, Ты исполнило некогда Божий закон, Разорвало могучие сплавы зыбей, Чтоб прошел Моисей и погиб Фараон.