«На холмах Грузии лежит ночная мгла…» Александр Пушкин

Я не сумел понять Тебя в тот раз, Когда, в туманы зимние оправлен, Ты убегал от посторонних глаз, Но все же был прекрасен без прикрас, И это я был злобою отравлен. И Ты меня провел на том пиру, Где до рассвета продолжалось бденье, А захмелел — и головой в Куру, И где уж тут заметить поутру В глазах хозяйки скучное презренье! Вокруг меня сомкнулся, как кольцо, Твой вечный шум в отливах и прибоях. Потягивая кислое винцо, Я узнавал усатое лицо В любом пятне на выцветших обоях.

И вновь зурна вступила в разговор, И вновь с бокалом истово и пылко Болтает вздор подонок и позер… А мне почти был сладок Твой позор, Твоя невиноватая ухмылка. И в самолете, по пути домой, Я наблюдал злорадно, как грузины, В Москву еще объятую зимой, Везут мешки с оранжевой хурмой, И с первою мимозою корзины. И я не понял, я понять не мог, Какую Ты торжествовал победу, Какой Ты дал мне гордости урок, Когда кружил меня, сбивая с ног, По ложному, придуманному следу! И это все — и Сталин, и хурма, И дым застолья, и рассветный кочет,- Все для того, чтоб не сойти с ума, А суть Твоя является сама, Но лишь, когда сама того захочет! Тогда тускнеют лживые следы, И начинают раны врачеваться, И озаряет склоны Мтацменды Надменный голос счастья и беды, Нетленный голос Нины Чавчавадзе! Прекрасная и гордая страна! Ты отвечаешь шуткой на злословье, Но криком вдруг срывается зурна, И в каждой капле кислого вина Есть неизменно сладкий привкус крови! Когда дымки плывут из-за реки, И день дурной синоптики пророчат, Я вижу, как горят черновики! Я слышу, как гремят грузовики И сапоги охранников грохочут — И топчут каблуками тишину, И женщины не спят, и плачут дети, Грохочут сапоги на всю страну! А Ты приемлешь горе, как вину, Как будто только ты за все в ответе! Не остывает в кулаке зола, Все в мерзлый камень памятью одето, Все, как удар ножом из-за угла… «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» И как еще далеко до рассвета!