В южном городе был день морозный. Море поседело в этот день. Нам прочла учительница грозный, краткий бюллетень. Умер Ленин. Слушали мы стоя, октябрята, первый класс. С новым смыслом, с новой теплотою отовсюду он смотрел на нас. Он был нарисован на тетради, он глядел из наших первых книг, и в его знакомом, остром взгляде жизнь не угасала ни на миг. Со стены, с портрета в хвойной раме, замкнутого траурной каймой, он следил внимательно за нами, провожал по улицам домой школьников, мальчишек и девчонок,

октябрят своих, внучат своих, мимо жалких мелочных лавчонок, мимо магазинов дорогих. На витринах — фрукты и конфеты, шубки и шелка. А ребята кое-как одеты, кое-как накормлены пока. Город южный, город многолюдный, жил и расточительно и скудно. Кто — кого?!— суровые года... ...Как ему, должно быть, было трудно оставлять нас именно тогда! Всей своей душою человечной он тревожился о нас. Может, потому-то каждый встречный в этот смутный час на гурьбу озябших ребятишек пристальней глядел, шагая тише, думая о них. Это были люди трудовые — рыбаки, ребята портовые, железнодорожники седые из Январских мастерских. Мы им стали ближе и дороже, а они для нас — все как есть на Ленина похожи были в этот час. Кто — лица характерною лепкой, кто — улыбкой, кто — примятой кепкой, кто — прищуром глаз. Ленинской заботою горячей, доброй думой о судьбе ребячьей нас они старались окружить. Не умея, видимо, иначе горе пережить, не умея первое волненье скрыть или сдержать, первое свое стихотворенье вечером писала я в тетрадь. Я писала первыми словами, первый в жизни раз: «Он не умер. Он живет. Он с нами». Я наутро с первыми стихами прибежала в класс. И, робея, с гордостью невольной, до того как прозвенел звонок, отдала учительнице школьной вкривь и вкось исписанный листок. Поглядела ласково и строго на меня она из-под очков. Перед ней уже лежало много вкривь и вкось исписанных листков, на которых первыми словами, так же, как и я: «Он не умер. Он живет. Он с нами»,— написали все мои друзья. За окном мела и выла вьюга. Мы сидели, слушая друг друга, сдержанны, тихи. Друг за другом мы читали стоя. Детских строк звучание простое... Это было больше чем стихи!