Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною... но первый стих остался у меня в памяти:       Теперь зима; мороз запушил стекла окон; в темной комнате горит одна свеча. Я сижу, забившись в угол; а в голове все звенит да звенит:      ...

      Когда я один, совсем и долго один, мне вдруг начинает чудиться, что кто-то другой находится в той же комнате, сидит со мною рядом или стоит за моей спиной.       Когда я оборачиваюсь или внезапно устремляю глаза туда, где мне чудится тот человек, я, разумеется, никого не вижу. Самое ощущение его близости исчезает... но через несколько мгновений оно возвращается снова....

Я знавал одного монаха, отшельника, святого. Он жил одною сладостью молитвы - и, упиваясь ею, так долго простаивал на холодном полу церкви, что ноги его, ниже колен, отекли и уподобились столбам. Он их не чувствовал, стоял - и молился.       Я его понимал - я, быть может, завидовал ему - но пускай же и он поймет меня и не осуждает меня - меня, которому недоступны его радости.      ...

Я плыл из Гамбурга в Лондон на небольшом пароходе. Нас было двое пассажиров: я да маленькая обезьяна, самка из породы уистити, которую один гамбургский купец отправлял в подарок своему английскому компаньону.       Она была привязана тонкой цепочкой к одной из скамеек на палубе и металась и пищала жалобно, по-птичьи.      ...

Какая ничтожная малость может иногда перестроить всего человека!       Полный раздумья, шел я однажды по большой дороге.      ...

Стройно и тихо проходишь ты по жизненному пути, без слез и без улыбки, едва оживленная равнодушным вниманием.       Ты добра и умна... и все тебе чуждо - и никто тебе не нужен.      ...

Стой! Какою я теперь тебя вижу - останься навсегда такою в моей памяти!       С губ сорвался последний вдохновенный звук - глаза не блестят и не сверкают - они меркнут, отягощенные счастьем, блаженным сознанием той красоты, которую удалось тебе выразить, той красоты, во след которой ты словно простираешь твои торжествующие, твои изнеможенные руки!      ...

Что я буду думать тогда, когда мне придется умирать, если я только буду в состоянии тогда думать?       Буду ли я думать о том, что плохо воспользовался жизнью, проспал ее, продремал, не сумел вкусить от ее даров?      ...

Я встал ночью с постели... Мне показалось, что кто-то позвал меня по имени... там, за темным окном.       Я прижался лицом к стеклу, приник ухом, вперил взоры - и начал ждать.      ...