Жил-был учитель скромный Кокильон. Любил наукой баловаться он. Земной поклон за то, что он Был в химию влюблен, И по ночам над чем-то там Химичил Кокильон. Но, мученик науки гоним и обездолен, Всегда в глазах толпы он - алхимик-шарлатан,- И из любимой школы в два счета был уволен, Верней, в три шеи выгнан непонятый титан. Титан лабораторию держал И там творил и мыслил, и дерзал.

За просто так, не за мильон, В двухсуточный бульон Швырнуть сумел все, что имел, Великий Кокильон. Да мы бы забросали каменьями Ньютона, Мы б за такое дело измазали в смоле! Но случай не дозволил плевать на Кокильона,- Однажды в адской смеси заквасилось желе. Бульон изобретателя потряс,- Был он - ничто: не жидкость и не газ. И был смущен и потрясен, И даже удивлен. "Эге! Ха-ха! О эврика!"- Воскликнул Кокильон. Три дня он развлекался игрой на пианино, На самом дне в сухом вине он истину искал... Вдруг произнес он внятно: "Какая чертовщина!.."- И твердою походкою он к дому зашагал. Он днем был склонен к мыслям и мечтам, Но в нем кипели страсти по ночам. И вот, на поиск устремлен, Мечтой испепелен, В один момент в эксперимент Включился Кокильон. Душа его просила, и плоть его хотела До истины добраться, до цели и до дна,- Проверить состоянье таинственного тела, Узнать, что он такое: оно или она? Но был и в этом опыте изъян - Забыл фанатик намертво про кран. В погоне за открытьем он Был слишком воспален - И вдруг нажал ошибочно На крантик Кокильон. И закричал, безумный: "Да это же коллоид! Не жидкость это, братцы,- коллоидальный газ!" Вот так, блеснув в науке, как в небе астероид, Взорвался - и в шипенье безвременно угас. И вот - так в этом газе он лежит, Народ его открытьем дорожит. Но он не мертв - он усыплен,- Разбужен будет он Через века. Дремли пока, Великий Кокильон! А мы, склонив колени, глядим благоговейно. Таких, как он, немного - четыре на мильон! Возьмем Ньютона, Бора и старика Эйнштейна, Вот три великих мужа,- четвертый - Кокильон!