Не думы гордые вздымают Страстей исполненную грудь, Не волны невские мешают Душе усталой отдохнуть,— Когда я вдоль реки широкой Скитаюсь мрачный, одинокой И взор блуждает по брегам, Язык невнятное лепечет И тихо плещущим волнам Слова прерывистые мечет. Тогда от мыслей далека И гордая надежда славы, И тихоструйная река, И невский берег величавый; Тогда не робкая тоска Бессильным сердцем обладает И тайный ропот мне внушает... Тебе понятен ропот сей, О божество души моей! Холодной жизнию бесстрастья

Ты знаешь, мне ль дышать и жить? Ты знаешь, мне ль боготворить Душой, не созданной для счастья, Толпы привычные мечты И дани раболепной службы Носить кумиру суеты? Нет! нет! и теплые дни дружбы И дни горячие любви К другому сердце приучили: Другой огонь они в крови, Другие чувства поселили. Что счастье мне? Зачем оно? Не ты ль твердила, что судьбою Оно лишь робким здесь дано, Что счастья с пламенной душою Нельзя в сем мире сочетать, Что для него мне не дышать... О, будь благословенна мною! Оно священно для меня, Сие пророчество несчастья, И, как завет его храня, С каким восторгом сладострастья Я жду губительного дня И торжества судьбы коварной! И, если б ум неблагодарный На небо возроптал в бедах, Твое б явленье, ангел милый, Как дар небес, остановило Проклятье на моих устах. Мою бы грудь исполнил снова Благоговения святого Целебный взгляд твоих очей, И снова бы в душе моей Воскресло силы наслажденье, И счастья гордое презренье, И сладостная тишина. Вот, вот что грудь мою вздымает И тайный ропот мне внушает! Вот чем душа моя полна, Когда я вдоль Невы широкой Скитаюсь мрачный, одинокой.