Как искусство ни упирается, жизнь, что кровь, выступает из пор. Революция не собирается с Достоевским рвать договор. Революция не решается, хоть отчаянно нарушается Достоевским тот договор. Революция это зеркало, что ее искривляло, коверкало, не желает отнюдь разбить. Не решает точно и веско, как же ей поступить с Достоевским, как же ей с Достоевским быть. Из последних, из сбереженных на какой-нибудь черный момент — чемпионов всех нерешенных, но проклятых вопросов срочных, из гранитов особо прочных воздвигается монумент. Мы ведь нивы его колосья. Мы ведь речи его слога, голоса его многоголосья и зимы его мы — пурга. А желает или не хочет, проклянет ли, благословит — капля времени камень точит. Так что пусть монумент стоит.