Г.М. I Когда-нибудь и мы расскажем, Как мы живем иным пейзажем, Где море озаряет нас, Где пишет на песке, как гений, Волна следы своих волнений И вдруг стирает, осердясь. II Красота пустынной рощи И ноябрьский слабый свет - Ничего на свете проще И мучительнее нет. Так недвижны, углублённы Среди этой немоты

Сосен грубые колонны, Вязов нежные персты. Но под ветром встрепенется Нетекучая вода... Скоро время распадется На сейчас и "никогда". III Круг любви распался вдруг. День какой-то полупьяный. У рябины окаянной Покраснели кисти рук. Не маши мне, не маши, Окаянная рябина, Мне на свете все едино, Коль распался круг души. IV И жалко всех и вся. И жалко Закушенного полушалка, Когда одна, вдоль дюн, бегом - Душа - несчастная гречанка... А перед ней взлетает чайка. И больше никого кругом. V Здесь великие сны не снятся, А в ночном сознанье теснятся Лица полузабытых людей - Прежних ненавистей и любвей. Но томителен сон про обманы, Он болит, как старые раны, От него проснуться нельзя. А проснешься - еще больнее, Словно слышал зов Лорелеи И навек распалась стезя. VI Деревья прянули от моря, Как я хочу бежать от горя - Хочу бежать, но не могу, Ведь корни держат на бегу. VII Когда замрут на зиму Растения в садах, То невообразимо, Что превратишься в прах. Ведь можно жить при снеге, При холоде зимы. Как голые побеги, Лишь замираем мы. И очень долго снится - Не годы, а века - Морозная ресница И юная щека. VIII Как эти дали хороши! Залива снежная излука. Какая холодность души К тому, что не любовь и мука! О, как я мог так низко пасть, Чтобы забыть о милосердье!.. Какое равнодушье к смерти И утомительная страсть! IX Любить не умею. Любить не желаю. Я глохну, немею И зренье теряю. И жизнью своею Уже не играю. Любить не умею - И я умираю. Х Пройти вдоль нашего квартала, Где из тяжелого металла Излиты снежные кусты, Как при рождественском гаданье, Зачем печаль? Зачем страданье, Когда так много красоты? Но внешний мир - он так же хрупок, Как мир души. И стоит лишь Невольный совершить проступок: Задел - и ветку оголишь. XI В Пярну легкие снега. Так свободно и счастливо! Ни одна еще нога Не ступала вдоль залива. Быстрый лыжник пробежит Синей вспышкою мгновенной. А у моря снег лежит Свежим берегом вселенной. XII Когда тайком колдует плоть, Поэзия - служанка праха. Не может стих перебороть Тщеславья, зависти и страха. Но чистой высоты ума Достичь нам тоже невозможно. И все тревожит. Все тревожно. Дождь. Ветер. Запах моря. Тьма. XIII Утраченное мне дороже, Чем обретенное. Оно Так безмятежно, так погоже, Но прожитому не равно. Хотел мне дать забвенье Боже, И дал мне чувство рубежа Преодоленного. Но все же Томится и болит душа. XIV Вдруг март на берегу залива. Стал постепенно таять снег. И то, что было несчастливо, Приобрело иной разбег. О, этот месяц непогожий! О, эти сумрачные дни! Я в ожидании... О Боже, Спаси меня и сохрани... XV Расположенье на листе Печальной строчки стихотворной. И слезы на твоем лице, Как на иконе чудотворной. И не умею передать То, что со мною происходит: Вдруг горний свет в меня нисходит, Вдруг покидает благодать. XVI Чет или нечет? Вьюга ночная. Музыка лечит. Шуберт. Восьмая. Правда ль, нелепый Маленький Шуберт, Музыка - лекарь? Музыка губит. Снежная скатерть. Мука без края. Музыка насмерть. Вьюга ночная.