Парни с поднятыми воротниками, в куртках кожаных, в брюках-джинсах. Ох, какими словами вас ругают! И все время удивляются: живы?! О проблеме вашей спорят журнальчики — предлагают убеждать, разъяснять... Ничего про это дело вы не знаете. Да и в общем-то не хотите знать... Равнодушно меняются

столицы — я немало повидал их,— и везде, посреди любой столицы вы стоите, будто памятник обманутой мечте. Манекенами к витринам приникшие, каждый вечер — проверяй по часам — вы уже примелькались всем, как нищие. Что подать вам? Я не знаю сам. Завлекают вас ковбоями и твистами,— вам давно уже поднадоел твист. Вы покуриваете, вы посвистываете, независимый делаете вид. Может, девочек ждете? Да навряд ли! Вон их сколько — целые стада. Ходят около — юные, нарядные... Так чего ж вы ожидаете тогда?! Я не знаю — почему, но мне кажется: вы попали в нечестную игру. Вам история назначила — каждому — по свиданию на этом углу. Обещала показать самое гордое — мир без позолоченного зла! Наврала, наговорила с три короба. А на эти свиданья не пришла... Идиотская, неумная шутка! Но история думает свое... И с тех пор неторопливо и жутко всё вы ждете, всё ждете ее. Вдруг покажется, вдруг покается, вдруг избавит от запойной тоски!.. Вы стоите на углу, покачиваясь, вызывающе подняв воротники... А она проходит мимо — история,— раздавая трехгрошовые истины... Вы постойте, парни. Постойте! Может быть, чего-нибудь и выстоите.