К чему ваш зов, друзья? Тревожною тоскою Веселый, шумный пир к чему мне отравлять? В восторженных стихах, за влагой золотою, Давно уж Вакха я не в силах прославлять! Не веселит меня разгульное похмелье, И не кипит во мне отвагой прежней кровь; Исчезло дней былых безумное веселье, Иссякла дней былых безумная любовь! А кажется, давно ль, исполнен упованья, В грядущее я взор доверчиво вперял, И чужды были мне сомненья и страданья, И, простодушный, я о счастье помышлял. В ужасной наготе еще не представали Мне бедствия тогда страны моей родной, И муки братьев дух еще не волновали; Но ныне он прозрел, и чужд ему покой!

Вхожу ли я порой в палаты золотые, Где в наслажденьях жизнь проводит сибарит, Гляжу ль я на дворцы, на храмы вековые,- Всё мне о вековых страданьях говорит. Сижу ли окружен шумящею толпою На пиршестве большом,- мне слышен звук цепей; И предстает вдали, как призрак, предо мною Распятый на кресте божественный плебей!.. И стыдно, стыдно мне... От места ликованья, Взволнован, я бегу под мой смиренный кров; Но там гнетет меня ничтожества сознанье, И душу всю тогда я выплакать готов! Счастлив, кто прожил век без тягостных сомнений, Кто взоры устремлял с надеждой к небесам; Но я о счастье том не знаю сожалений И за него моих страданий не отдам! О, не зовите ж вы меня - я умоляю,- Веселые друзья, на шумный праздник ваш: Уж бога гроздий я давно не прославляю, И не забыться мне под говор звонких чаш!..