Отрывок из повести Диких взоров красотой, Кос блестящей чернотой Я прельстился, как безумный: Я турчанку полюбил. Я был молод. С нею шумно, С нею весело я жил. По коврам она скакала И кружилась; на лету Поцелуй с меня срывала, То со смехом обнажала Юных персей красоту; Жаркой грудью прижималась Мне ко груди; увивалась Белой, вкруг меня, рукой, И, усталая, со мной Долго, долго целовалась... Грейтесь в шубах, на снегах,

Под метелию полночной! Мне теплее на грудях У красавицы восточной! Что в друзьях мне? Что в родных? Пышет холодом от них! Я во сне же их видаю; Но проснусь, и наяву Я Роксану обнимаю; Я проснусь, я оживу На устах моей Роксаны, И забуду и снега, И родные берега, И болотные туманы... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Солнце знойно; ярок свет, Как очей твоих сиянье; Как ни сладок твой шербет, Слаще уст твоих дыханье. Наклонись ко мне челом, Уст румяных жги огнем, Поцелуй меня, Роксана!» Я рукой ей руку жал, И лицо и прелесть стана Страстным взором озирал Сквозь душистый дым кальяна. «Наклони свое чело, Поцелуй меня, Роксана! Что ты дышишь тяжело? Мне так весело с тобою! Что уходишь ты? Постой! Я шербет не допил твой; Сядь ко мне, побудь со мною!» Наклонилась головой И к устам моим прильнула; Грустно в очи мне взглянула: (Как и всем, сгрустнулось ей)! «Ты с Роксаною веселой Не считаешь шумных дней; Но нагрянет час тяжелый, Камнем ляжет он на грудь. Русский! русский! дай мне руку! И на нас, когда-нибудь, Черный дух нашлет разлуку. Здесь ты век не проживешь. Бедный русский! Ты умрешь! Не на радость, а на скуку... В бане, лежа на софах, Мне о ваших небесах Раз армянка говорила... Все слова я затвердила, Хоть не очень поняла! . . . . . . . . . . . . . Ты умрешь! Хоть неохотно, А простишься ты со мной, И взлетит твой дух бесплотный На пустые небеса; Скучной жизни бесконечной Не утешит девы вечной Вечно-юная краса!» И опять взглянув с печалью, Шаль с груди она сняла И чело мне мягкой шалью, Улыбаясь, обвила. «Русский! Как тебе пристала Мною свитая чалма, Я ее бы не снимала; И твою бы я сама Гребнем бороду чесала»... Улыбалась, целовала И опять, как без ума, И резвилась, и скакала. . . . . . . . . . . . . . Конь оседлан; раб мой ждет; У крыльца нетерпеливо Борзый конь копытом бьет. Мне Роксана путь счастливый Пожелала из окна; Опуская покрывало, Поклонилася она.