Прежде белые ночи весны я любил,— Эти годы еще так недавни,— А теперь я пугливо от них затворил, Как от недруга, окна и ставни. Грустно лампу зажег я и книгу открыл; Пред глазами мелькают страницы, Но их смысл уловить нет ни воли, ни сил: Тени прошлого вновь восстают из могил, Прошлых грез вновь летят вереницы... Ах, весна, не томи ты меня, отойди!.. Прежде, в дни моей юной свободы, На призыв твой в ответ находил я в груди Звучный гимн в честь ожившей природы,— Но тогда моим песням я сам был судьей, И лились они вольно и страстно, И я верил, я верил всей чуткой душой, Что прекрасное — вечно прекрасно!.. «Даже,— думал я,— в годы борьбы и тревог, В годы смут и народных волнений, Красота — это мощь, это сила и бог, Бог, достойный и жертв и молений!» Но теперь уж не властен я в песнях своих, Я на рынок принес вдохновенье, Я к запросам толпы приурочил мой стих, Чтоб купить бы ее поклоненье. И пусть к братьям во мне неподдельна любовь, Но себе и за то уж я жалок, Что я буду им петь только муки и кровь И, боясь их насмешек, не в силах уж вновь Петь им прелесть весенних фиалок!..