Я истинного, иссиня-седого Не испытала моря. Не пришлось. Мне только самый край его подола Концами пальцев тронуть довелось. Но с маяком холодновато-грустным Я как прямой преемственник морей Беседую. Да, да, я говорю с ним От имени спасенных кораблей! Спасибо, друг, что бурными ночами Стоишь один, с испариной на лбу, И, как локтями, крепкими лучами Растаскиваешь темень, как толпу. За то, что в час, когда приносит море К твоим ногам случайные дары - То рыбку в блеске мокрой мишуры, То водоросли с длинной бахромою, То рыжий от воды матросский нож, То целый город раковин порожних, Волнисто-нежных, точно крем пирожных, То панцирь краба,- ты их не берешь. Напрасно кто-то, с мыслью воровскою Петляющий по берегу в ночи, Хотел бы твой огонь, как рот рукою, Зажать и крикнуть: "Хватит! Замолчи!" Ты говоришь. Огнем. Настолько внятно, Что в мокрой тьме, в прерывистой дали, Увидят И услышат И превратно Тебя не истолкуют корабли.