А почему По вечерам, Как все седые ветераны, Рассказывая столь пространно Про все, что было тут и там, Ты, о участник старых драм, Не говоришь про этот шрам? Не хочешь трогать старой раны? Слов подходящих не найдешь?.. — Бедняк пырнул меня со страха. Ему сказали: «Уничтожь, Не то тебе — топор и плаха! Иди!» — и дали в руку нож. Ну вот, он и пырнул с размаху, Но шкуру этим не спасешь,— Сам стал он вскоре кучкой праха. Цена ему, конечно, грош. Но ведь жива его вдова, Да выросли теперь и дети. Что ж им вредить? К чему слова? Зачем воспоминанья эти! Пусть думают, что их отец Достоин рая, а не ада. Невинных разбивать сердец Без надобности не надо. Да эти раны бередить, Бывает, и себе дороже. Столетье можно погодить, Пусть правда выяснится позже! И он потрогал шрам на коже, Шрам этот тонок был, как нить.