Прекрасны летни дни, сияя на исходе, Богатство с красотой обильно сыплют в мир; Надежда радостью кончается в народе; Натура смертным всем открыла общий пир. Созрелые плоды древа отягощают И кажут солнечным румянец свой лучам! И руку жадную пригожством привлекают; Что снят своей рукой, тот слаще плод устам. Сие довольствие и красота всеместна Не токмо жителям обильнейших полей Полезной роскошью является прелестна, Богинь влечет она приятностью своей. Чертоги светлые, блистание металлов Оставив, на поля спешит Елисавет; Ты следуешь за ней, любезный мой Шувалов, Туда, где ей Цейлон и в севере цветет, Где хитрость мастерства, преодолев природу, Осенним дням дает весны прекрасной вид И принуждает вверх скакать высоко воду, Хотя ей тягость вниз и жидкость течь велит. Толь многи радости, толь разные утехи Не могут от тебя Парнасских гор закрыть. Тебе приятны коль российских муз успехи, То можно из твоей любви к ним заключить. Ты, будучи в местах, где нежность обитает, Как взглянешь на поля, как взглянешь на плоды, Воспомяни, что мой покоя дух не знает, Воспомяни мое раченье и труды. Меж стен и при огне лишь только обращаюсь¹; Отрада вся, когда о лете я пишу; О лете я пишу, а им не наслаждаюсь И радости в одном мечтании ищу. Однако лето мне с весною возвратится, Я оных красотой и в зиму наслаждусь, Когда мой дух твоим приятством ободрится, Которое взнести я на Парнас потщусь.