Два наводненья, с разницей в сто лет, Не проливают ли какой-то свет На смысл всего? Не так ли ночью темной Стук в дверь не то, что стук двойной, условный. Вставали волны так же до небес, И ветер выл, и пена клокотала, С героя шляпа легкая слетала, И он бежал волне наперерез. Но в этот раз к безумью был готов, Не проклинал, не плакал. Повторений Боялись все. Как некий скорбный гений, Уже носился в небе граф Хвостов. Вольно же ветру волны гнать и дуть! Но волновал сюжет Серапионов, Им было не до волн — до патефонов, Игравших вальс в Коломне где-нибудь. Зато их внуков, мучая и длясь, Совсем другая музыка смущала. И с детства, помню, душу волновала Двух наводнений видимая связь. Похоже, дважды кто-то с фонаря Заслонку снял, а в темном интервале Бумаги жгли, на балах танцевали, В Сибирь плелись и свергнули царя. Вздымался вал, как схлынувший точь-в-точь Сто лет назад, не зная отклонений. Вот кто герой! Не Петр и не Евгений. Но ветр. Но мрак. Но ветреная ночь.