Знакомые места! Здесь над оврагом Стояли мы привалом прошлый год: Мы долго шли все в ногу, крупным шагом И сделали далекий переход. Составив ружья, кто на суковатом Уселся пне, кто скатку подложил, Одолженную вежливым солдатом, А мне сиденьем барабан служил. Увешанный медалями, крестами, Степенно, важно, сидя на бревне, Курил фельдфебель трубку в стороне. Фланговый шапку украшал цветами, Один прилаживал манерку к ранцу, Другой зевал,— раздался храп и свист; Дремавшему на травке новобранцу Стеблем цветка нос щекотал горнист. А вот и луг за рощею тенистой, Где на участке ротный жалонёр Нарвал мне ландышей букет душистый, Пока мы брали приступом забор.

Вот речка,— здесь победу одержали Мы над петрушками¹; был славный бой! Одну сторожку мы атаковали, Где овладел противник высотой. Я людям прочитал нравоученье И вкратце объяснил атаки ход; У «скачек» начали мы наступленье; По правилам — шагов за восемьсот — В атаку перешли; два первых взвода В цепи. Была чудесная погода,— Полковник наш отъехал далеко,— Дышалось так свободно и легко. Цепь перебежками все подвигалась, Пока во рву не удалось залечь. Я подозвал резерв; тут открывалась Позиция врага. Его картечь Давно бы всех перекрошила нас, Но там не неприятельская пушка Была, а только красная петрушка! И стойко мы держались. Здесь как раз Мы очутились на краю обрыва, Где перекинут мост через реку. Четвертый взвод за третий вздвоил живо, Ура!— и мы на вражьем берегу Рассыпались. Вторая полурота В цепи, а взводы первый и второй Теперь в резерв сомкнулись за рекой. Нам предстояла главная работа: Уж близко неприятеля стрелки, Уж подготовлен был удар в штыки, И я шагов за двести приказал Горнисту с барабанщиком сигнал Подать к атаке. Не поняв, в чем дело, Цепь на петрушек бросилась бегом; Ура на всю окрестность загремело, И по дороге пыль взвилась столбом. Но вот уж храбрецы приутомились, Пройдя с утра верст десять по жаре, Бегут все тише и... остановились. А белая петрушка на горе, Недосягаема, неуязвима, Торчит одна, цела и невредима! «Поручик Дрентельн! Где ваш третий взвод? Назад! Кто вас просил начать атаку? Мы все сначала повторим». И вот Назад по моему вернулись знаку Мои богатыри со всех сторон; И взводному я унтер-офицеру Стал выговаривать за то, что он Не выучился лучше глазомеру, Что слишком рано закричал ура, Что лишь тогда в штыки идти пора, Когда уверен, что ничто не может Атаки нашей боле удержать, Что все она сомнет и уничтожит. Поручику Цицовичу начать Все снова поручил я. И опять Под мнимым мы огнем перебегали Все тот же мост; цепь снова рассыпали, Раздался звук знакомого сигнала, И сомкнутая часть к нам подбежала, Опять вступили мы в отважный бой, Но уж теперь я сам повел атаку И шашкой замахал над головой; Мои бойцы чуть не вступили в драку С петрушками; стремглав они бегут, И высота осталася за нами. Мы торжествуем, наш окончен труд, И утираем пот с лица платками. Знакомые места, где мы не раз Учились с Государевою ротой, Где с конницей дрались мы и с пехотой, Как нежно, горячо люблю я вас! Я вас люблю все более и боле, И каждый лес люблю, деревню, поле, Люблю и зелень каждого куста! О, юная, лихая жизнь на воле, О, милые, знакомые места!