(Из Вордсворта) А. В. В. Радушное дитя, Легко привыкшее дышать, Здоровьем, жизнию цветя, Как может смерть понять? Навстречу девочка мне шла. Лет восемь было ей, Ее головку облегла Струя густых кудрей; И дик был вид ее степной, И дик простой наряд, И радовал меня красой Малютки милой взгляд. «Всех сколько вас?— ей молвил я,

И братьев и сестер?» — «Всего нас семь»,— и на меня, Дивясь, бросает взор. «А где ж они?» — «Нас семь всего.— В ответ малютка мне.— Нас двое жить пошли в село, — И два на корабле, И на кладбище брат с сестрой Лежат из семерых, А за кладбищем я с родной,— Живем мы подле них». — «Как? двое жить в село пошли, Пустились двое плыть,— А всё вас семь! Дружок, скажи, Как это может быть?» — «Нас семь, нас семь,— она тотчас Опять сказала мне,— Здесь на кладбище двое нас, Под ивою в земле». — «Ты бегаешь вокруг нее, Ты, видно, что жива; Но вас лишь пять, дитя мое, Когда под ивой два». — «На их гробах земля в цветах, И десяти шагов Нет от дверей родной моей До милых нам гробов; Я часто здесь чулки вяжу, Платок мой здесь рублю, И подле их могил сижу И песни им пою; И если позднею порой Светло горит заря, То, взяв мой сыр и хлеб с собой, Здесь ужинаю я. Малютка Дженни день и иочь Томилася больна, Но бот ей не забыл помочь,— И спряталась она; Когда ж ее мы погребли И расцвела земля, К ней на могилу мы пришли Резвиться — Джон и я; Но только дождалась зимой Коньков я и саней, Ушел и Джон, братишка мой, И лег он рядом с ней». — «Так сколько ж вас?»— был мой ответ. — «На небе двое, верь!» — «Вас только пять».— «О барин, нет, Сочти,— нас семь теперь». — «Да нет уж двух,— они в земле, А души в небесах!» Но был ли прок в моих словах? Всё девочка твердила мне: «О нет, нас семь, нас семь!»