У каждой ночи привкус новый, Но так же вдребезги храпят И спят, откушав, Ивановы, В белье, как в пошлости, до пят. А я один. Живи в пустыне. Иди, главы не нагибай, Когда бараньим салом стынет Их храп протяжный на губах. Куда идти, куда мне деться! От клизм, от пошлости, от сна! Так выручай, простое детство И лермонтовская сосна. И не уйти. Меня за локоть Хватает мир их, и, рыгнув, Он хвалит Александра Блока, Мизинец тонко отогнув. Я бью наотмашь, и мгновенно Он внешне переменит суть, Он станет девушкой надменной, Пенснишки тронет на носу. И голосом, где плещет клизма, Пенснишки вскинув, как ружье, Он мне припишет десять "измов" И сорок "выпадов" пришьет. Я рассмеюсь, я эту рожу Узнаю всюду и всегда, Но скажет милая: "Быть может", И друг мне руку не подаст, И будет утро... На рассвете Мне скажет Александр Блок: "Иди, поэт, ищи по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок". Иди, доказывай алиби, Алиби сердца, или вот - Вполне достаточный калибр Мелкокалиберки "франкот".