Когда, в смятенный час заката, Судьба вручила нам двоим Напиток нежный и проклятый, Предназначавшийся другим,- Сапфирным облаком задушен, Стрелами молний вздыбив снасть, Корабль упругий стал послушен Твоим веленьям, Кормщик-Страсть. И в ту же ночь могучим терном В нас кровь угрюмо расцвела, Жгутом пурпуровым и черным Скрутив покорные тела. Клоня к губам свой цвет пьянящий, В сердца вонзая иглы жал, Вкруг нас тот жгут вихрекрутящий Объятья жадные сужал,-

Пока, обрушив в душный омут Тяжелый звон взметенных струй, Нам в души разъяренней грома Не грянул первый поцелуй. . . . . . . . . . . . . . . . О весны, страшные разлуки! О сон беззвездный наяву! Мы долго простирали руки В незыблемую синеву. И долго в муках сиротели, Забыты небом и судьбой, Одна - в зеленом Тинтажеле, Другой - в Бретани голубой. . . . . . . . . . . . . . . . . И наша страсть взалкала гроба, И в келье вешней тишины Мы долго умирали оба, Стеной пространств разделены. Так, низойдя в родное лоно, Мы обрели свою судьбу, Одна - в гробу из халцедона, Другой - в берилловом гробу. . . . . . . . . . . . . . . . И ныне ведаем отраду Незрячей милости людской. Нас в землю опустили рядом В часовне Девы пресвятой. Чтоб смолкли страсти роковые, Чтоб жар греха в сердцах погас, Алтарь целительной Марии В гробах разъединяет нас. ...Но сквозь гроба жгутом цветущим Ветвь терна буйно проросла, Сплетя навек - в укор живущим - В могилах спящие тела.