Грифельные доски, парты в ряд, сидят подростки, сидят - зубрят: "Четырежды восемь - тридцать два". (Улица - осень, жива едва...) - Дети, молчите. Кирсанов, цыц!.. сыплет учитель в изгородь лиц. Сыплются рокотом дни подряд. Вырасту доктором я (говорят).

Будет нарисовано золотом букв: "ДОКТОР КИРСАНОВ, прием до двух". Плача и ноя, придет больной, держась за больное место: "Ой!" Пощупаю вену, задам вопрос, скажу: - Несомненно, туберкулез. Но будьте стойки. Вот вам приказ: стакан касторки через каждый час! Ах, вышло иначе, мечты - пустяки. Я вырос и начал писать стихи. Отец голосил: - Судьба сама - единственный сын сошел с ума!.. Что мне семейка - пускай поют. Бульварная скамейка - мой приют. Хожу, мостовым обминая бока, вдыхаю дым табака, Ничего не кушаю и не пью - слушаю стихи и пою. Греми, мандолина, под уличный гам... Не жизнь, а малина - дай бог вам!