Когда убили Лорку,- а ведь его убили!- жандарм дразнил молодку, красуясь на кобыле. Когда убили Лорку,- а ведь его убили!- сограждане ни ложку, ни миску не забыли. Поубиваясь малость, Кармен в наряде модном с живыми обнималась - ведь спать не ляжешь с мертвым. Знакомая гадалка слонялась по халупам. Ей Лорку было жалко, но не гадают трупам.

Жизнь оставалась жизнью - и запивохи рожа, и свиньи в желтой жиже, и за корсажем роза. Остались юность, старость, и нищие, и лорды. На свете все осталось - лишь не осталось Лорки. И только в пыльной лавке стояли, словно роты, не веря смерти Лорки игрушки-донкихоты. Пусть царят невежды и лживые гадалки, а ты живи надеждой, игрушечный гидальго! Средь сувенирной швали они, вздымая горько смешные крошки-шпаги, кричали: "Где ты, Лорка? Тебя ни вяз, ни ива не скинули со счетов. Ведь ты бессмертен,- ибо из нас, из донкихотов!" И пели травы ломко, и журавли трубили, что не убили Лорку, когда его убили. * См. Лорка.