Я знаю Данию по сказкам Андерсена. На бирже сказки сведены к нулю, И я глазел, как происходит смена Медвежьих шапок, верных королю. Традиция! Я не вступаю в споры. Пусть крутится, как век заведено, В инерции не чувствуя опоры, Истории твоей веретено. Торги идут. И выручки неплохи. Разменяны на доллары грехи. Туристы — что?— назойливы, как блохи. И я скакал подобием блохи. Меня по Копенгагену крутила Туда-сюда немыслимая прыть. Мне времени, как видишь, не хватило Наедине с тобой поговорить.

А так хотелось. Но, пугая взоры, Отыскивая подходящий вид, Неистовые щелкают затворы — С тобою каждый сняться норовит. Один на камень залезает смело. Обнять тебя пытается другой. А ведь тебе все это надоело, И неудобно все-таки нагой. Всех разогнал бы. Да нахальства нету. Чужой закон, и — права тоже нет. А может, разрешается поэту Иметь с тобой какой-нибудь секрет? Я новой встречей тихо душу грею. Года в разлуке — грустные года. Когда опять приеду — постарею. Ты, бронзовая, — вечно молода. Но выслушай: давай держать в секрете Наш разговор для будущих времен. Быть может, я — единственный на свете, Отчаявшийся твой Пигмалион. Медвежьих шапок неизбежна смена. Торги идут. И с правдой спорит ложь. Я буду ждать, листая Андерсена, Когда ты снова в сказку уплывешь.