Начальник Акцептации сердит: Нашел просчет в копейку у Орлова. Орлов уныло бровью шевелит И про себя бранится: "Ишь, бандит!" Но из себя не выпустит ни слова. Вокруг сухой, костлявый, дробный треск - Как пальцы мертвецов, бряцают счеты. Начальнической плеши строгий блеск С бычачьим лбом сливается в гротеск,- Но у Орлова любоваться нет охоты. Конторщик Кузькин бесконечно рад: Орлов на лестнице стыдил его невесту, Что Кузькин как товарищ - хам и гад, А как мужчина - жаба и кастрат... Ах, может быть, Орлов лишится места! В соседнем отделении содом: Три таксировщика, увлекшись чехардою,

Бодают пол. Четвертый же, с трудом Соблазн преодолев, с досадой и стыдом Им укоризненно кивает бородою. Но в коридоре тьма и тишина. Под вешалкой таинственная пара - Он руки растопырил, а она Щемящим голосом взывает: "Я жена... И муж не вынесет подобного удара!" По лестницам красавицы снуют, Пышнее и вульгарнее гортензий. Их сослуживцы "фаворитками" зовут - Они не трудятся, не сеют - только жнут, Любимицы Начальника Претензий... В буфете чавкают, жуют, сосут, мычат. Берут пирожные в надежде на прибавку. Капуста и табак смесились в едкий чад. Конторщицы ругают шоколад И бюст буфетчицы, дрожащий на прилавке... Второй этаж. Дубовый кабинет. Гигантский стол. Начальник Службы Сборов, Поймав двух мух, покуда дела нет, Пытается определить на свет, Какого пола жертвы острых взоров. Внизу в прихожей бывший гимназист Стоит перед швейцаром без фуражки. Швейцар откормлен, груб и неречист: "Ведь грамотный, поди, не трубочист! "Нет мест" - вон на стене висит бумажка".