В полях, далеко от усадьбы, Зимует просяной омет. Там табунятся волчьи свадьбы, Там клочья шерсти и помет. Воловьи ребра у дороги Торчат в снегу — и спал на них Сапсан, стервятник космоногий, Готовый взвиться каждый миг. Я застрелил его. А это Грозит бедой. И вот ко мне Стал гость ходить. Он до рассвета Вкруг дома бродит при луне. Я не видал его. Я слышал Лишь хруст шагов. Но спать невмочь. На третью ночь я в поде вышел... О, как была печальна ночь! Когтистый след в снегу глубоком В глухие степи вел с гумна.

На небе мглистом и высоком Плыла холодная луна. За валом, над привадой в яме, Серо маячила ветла. Даль над пустынными полями Была таинственно светла. Облитый этим странным светом, Подавлен мертвой тишиной, Я стал — и бледным силуэтом Упала тень моя за мной. По небесам, в туманной мути, Сияя, лунный лик нырял И серебристым блеском ртути Слюду по насту озарял. Кто был он, этот полуночный Незримый гость? Откуда он Ко мне приходит в час урочный Через сугробы под балкон? Иль он узнал, что я тоскую, Что я один? что в дом ко мне Лишь снег да небо в ночь немую Глядят из сада при луне? Быть может, он сегодня слышал, Как я, покинув кабинет, По темной спальне в залу вышел, Где в сумраке мерцал паркет, Где в окнах небеса синели, А в этой сини четко встал Черно-зеленей конус ели И острый Сириус блистал? Теперь луна была в зените, На небе плыл густой туман... Я ждал его,— я шел к раките По насту снеговых полян, И если б враг мой от привады Внезапно прянул на сугроб,— Я б из винтовки без пощады Пробил его широкий лоб. Но он не шел. Луна скрывалась, Луна сияла сквозь туман, Бежала мгла... И мне казалось, Что на снегу сидит Сапсан. Морозный иней, как алмазы, Сверкал на нем, а он дремал, Седой, зобастый, круглоглазый, И в крылья голову вжимал. И был он страшен, непонятен, Таинственен, как этот бег Туманной мглы и светлых пятен, Порою озарявших снег,— Как воплотившаяся сила Той Воли, что в полночный час Нас страхом всех соединила — И сделала врагами нас.