Н. А. Григоровой 1 Мне грустно... Подожди... Рояль, Как будто торопясь и споря, Приоткрывает окна в даль Грозой волнуемого моря. И мне, мелькая мимо, дни Напоминают пенной сменой, Что мы — мгновенные огни — Летим развеянною пеной. Воздушно брызжут дишканты В далекий берег прежней песней... И над роялем смотришь ты Неотразимей и чудесней. Твои огромные глаза!

Твои холодные объятья! Но — незабытая гроза — Твое чернеющее платье. 2 Мы — роковые глубины, Глухонемые ураганы,— Упали в хлынувшие сны, В тысячелетние туманы. И было бешенство огней В водоворотах белой пены. И — возникали беги дней, Существований перемены. Мы были — сумеречной мглой, Мы будем — пламенные духи. Миров испепеленный слой Живет в моем проросшем слухе. 3 И знаю я; во мгле миров: Ты — злая, лающая Парка, В лесу пугающая сов, Меня лобзающая жарко. Ты — изливала надо мной Свои бормочущие были Под фосфорической луной, Серея вретищем из пыли. Ты, возникая из углов, Тянулась тенью чернорогой, Подняв мышиный шорох слов Над буквой рукописи строгой. И я безумствовал в ночи С тысячелетнею старухой; И пели лунные лучи В мое расширенное ухо. 4 Летучим фосфором валы Нам освещают окна дома. Я вижу молнии из мглы. И — морок мраморного грома. Твое лучистое кольцо Блеснет над матовою гаммой; И — ночи веют мне в лицо Своею черной орифламмой. И — возникают беги дней, Существований перемены, Как брызги бешеных огней В водоворотах белой пены. И знаю я: во мгле миров Ты — злая, лающая Парка, В лесу пугающая сов, Меня лобзающая жарко. 5 Приемлю молча жребий свой, Поняв душою безглагольной И моря рокот роковой, И жизни подвиг подневольный.