В. Луговскому Улицей летает неохотно мартовский усталый тихий снег. Наши двери притворяет плотно, в наши сени входит человек. Тишину движением нарушив, он проходит, слышный и большой. Это только маленькие души могут жить одной своей душой. Настоящим людям нужно много. Сапоги, разбитые в пыли. Хочет он пройти по всем дорогам, где его товарищи прошли. Всем тревогам выходить навстречу, уставать, но первым приходить и из всех ключей, ручьев и речек пригоршней живую воду пить. Вот сосна качается сквозная...

Вот цветы, не сеяны, растут... Он живет на свете, узнавая, как его товарищи живут, чтобы даже среди ночи темной чувствовать шаги и плечи их. Я отныне требую огромной дружбы от товарищей моих, чтобы все, и радости, и горе, ничего от дружбы не скрывать, чтобы дружба сделалась как море, научилась небо отражать. Мне не надо дружбы понемножку. Раздавать, размениваться? Нет! Если море зачерпнуть в ладошку, даже море потеряет цвет. Я узнаю друга. Мне не надо никаких признаний или слов. Мартовским последним снегопадом человеку плечи занесло, Мы прислушаемся и услышим, как лопаты зазвенят по крышам, как она гремит по водостокам, стаявшая, сильная вода. Я отныне требую высокой, неделимой дружбы навсегда.