Я испытал превратности судеб, Я видел много на земном просторе, Трудом я добывал свой хлеб, И весел был, и мыкал горе. На милой, мной изведанной земле Уже ничто меня теперь не держит, И пусть таящийся во мгле Меня стремительно повержет. Но есть одно, чему всегда я рад И с чем всегда бываю светло-молод,— Мой труд. Иных земных наград Не жду за здешний дикий холод. Когда меня у входа в парадиз Суровый Петр, гремя ключами, спросит: "Что сделал ты?»— меня он вниз Железным посохом не сбросит. Скажу: "Слагал романы и стихи, И утешал, но и вводил в соблазны И, вообще, мои грехи, Апостол Петр, многообразны. Но я — поэт.»— И улыбнется он, И разорвет стихов рукописанье. И смело в рай войду, прощен, Внимать святое ликованье. Не затеряется и голос мой В хваленьях ангельских, горящих ясно. Земля была моей тюрьмой, Но здесь я прожил не напрасно. Горячий дух земных моих отрав, Неведомых чистейших серафимам, В благоуханье райских трав Вольется благовонным дымом.