Жил да был человек осторожный, Осторожный до невозможности, С четырех сторон огороженный Своей собственной осторожностью. В частокол им для безопасности, Словно гвозди, фразы насованы: "В этом деле пока нет ясности...", "Это дело - не согласовано..." А вокруг каждой этой фразы - Битых стекол мелкие жала: "Поглядим...", "Возможно...", "Пожалуй...", "Не вполне...",

"Не время...", "Не сразу..." - До того хороша ограда, Будто так для людей и надо! Будто то, что всего дороже нам, Этой изгородью огорожено. Полно, так ли? А мне сдается, Мы за изгородь глянуть можем: Кто же это за ней пасется? Сам собою, как конь, стреножен, Чтоб случайно не разбежаться, Чтоб от "да" и "нет" воздержаться! Вдруг все страсти его мордасти - Не для пользы Советской власти? Не за тем, ничего подобного! А за тем, чтоб ему удобнее! Подозренья имею веские, Слыша, как он там сыто ржет, Что он вовсе не власть Советскую, Сам себя от нас бережет.