Я шел к тебе... На землю упадал Осенний мрак, холодный и дождливый... Огромный город глухо рокотал, Шумя своей толпою суетливой; Загадочно чернел простор реки С безжизненно-недвижными судами, И вдоль домов ночные огоньки Бежали в мглу блестящими цепями... Я шел к тебе, измучен трудным днем, С усталостью на сердце и во взоре, Чтоб отдохнуть перед твоим огнем И позабыться в тихом разговоре; Мне грезился твой теплый уголок, Тетради нот и свечи на рояли, И ясный взгляд, и кроткий твой упрек В ответ на речь сомненья и печали,- И я спешил... А ночь была темна... Чуть фонарей струилося мерцанье... Вдруг сноп лучей, сверкнувших из окна,

Прорезав мрак, привлек мое вниманье: Там, за зеркальным, блещущим стеклом, В сиянье ламп, горевших мягким светом, Обвеяны искусственным теплом, Взлелеяны оранжерейным летом,- Цвели цветы... Жемчужной белизной Сияли ландыши... алели георгины, Пестрели бархатцы, нарциссы и левкой, И розы искрились, как яркие рубины... Роскошные, душистые цветы,- Они как будто радостно смеялись, А в вышине латании листы, Как веера, над ними колыхались!.. Садовник их в окне расставил напоказ. И за стеклом, глумясь над холодом и мглою, Они так нежили, так радовали глаз, Так сладко в душу веяли весною!.. Как очарованный стоял я пред окном: Мне чудилось ручья дремотное журчанье, И птиц веселый гам, и в небе голубом Занявшейся зари стыдливое мерцанье; Я ждал, что ласково повеет ветерок, Узорную листву лениво колыхая, И с белой лилии взовьется мотылек, И загудит пчела, на зелени мелькая... Но детский мой восторг сменился вдруг стыдом: Как!.. в эту ночь, окутанную мглою, Здесь, рядом с улицей, намокшей под дождем, Дышать таким бесстыдным торжеством, Сиять такою наглой красотою!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Ты помнишь,- я пришел к тебе больной... Ты ласк моих ждала - и не дождалась: Твоя любовь казалась мне слепой, Моя любовь - преступной мне казалась!..